Федор Дмитриевич Ромма

Если тебе комсомолец имя

В сентябре 1939 года совместно с частями Советской Армии мне довелось вступить на территорию Западной Белоруссии.

Я вырос в Советской стране. Привык к широким колхозным полям, гулу тракторов, а тут — чересполосица, хатенки-развалюхи и рядом роскошные помещичьи усадьбы. Казалось, что и народ, смирившись с вековечным укладом, живет в покорности, будто не знает он, как расцвела жизнь в восточных областях родной Белоруссии. Но так было только на первый взгляд. А входишь в деревню — население почти поголовно встречает своих вызволителей — советских воинов. Познакомившись ближе с Брестчиной, мы узнали замечательных подпольщиков-революционеров, которые, несмотря на жестокий террор, вели борьбу за освобождение родной земли. И плечом к плечу с ними — молодая поросль, рвущаяся к новой жизни, готовая ее строить...

В декабре 1939 года в уездный комитет пришли хлопцы и девчата. В крестьянских полушубках, подшитых валенках, с живым искрящимся взглядом они представляли собой живописную картину.
— Слушаю вас, товарищи, — поднялся к ним навстречу секретарь комитета.
— Мы из Хорева, Пружанского района. По такому вопросу... — вышел вперед высокий белокурый парень. — Примите нас... в комсомол.
— А сколько же вас человек?
— Сорок пять.
— Ты, я вижу, тут старший, — обратился секретарь к белокурому. — Как фамилия?
— Смойлович я, Дмитрий Степанович¹.
— Хорошо, Дмитрий Степанович, — улыбнулся секретарь и разъяснил правила вступления в комсомол.

Лучших приняли. И не ошиблись: они явились той закваской на селе, которая подняла все передовое.

Много настоящих вожаков выдвинулось в эти годы на Брестчине: Вьюн — в Лыщицах, Мизерия — в Страдичах, Дорофей Ярко — в Козловичах.

Молодежь активно включилась в работу: создавала клубы, часто используя для этого помещичьи дома, строила школы.

В деревне Хорево и Козловичах при поддержке молодых комсомольцев создались первые в области колхозы. С особым энтузиазмом строился Днепро-Бугский канал и Брестский укрепленный район.

Около 17 тысяч молодежи было занято на этих работах.
Все способствовало повышению политической активности юношей и девушек. Быстро росли комсомольские ряды.

21 июня 1941 года состоялся пленум обкома комсомола. К этому времени областная комсомольская организация насчитывала 4680 человек. Первым секретарем обкома комсомола был Кирилл Трофимович Мазуров.

На пленуме рассматривался вопрос о воспитании молодежи и укреплении шефских связей с воинскими частями и пограничниками. В порядке подготовки пленума по этому вопросу 17 июня в гарнизоне крепости совместно с пограничниками было проведено комсомольское собрание.

На 22 июня был намечен областной смотр детской художественной самодеятельности, массовые гулянья на стадионе, в парке. Предполагалось, что в смотре примет участие около шести тысяч человек. В субботу после пленума работники горкома и райкома встречали детей, которые съезжались в Брест со всей области.

Мы задержались в обкоме. Домой пришел я только во втором часу ночи.

На рассвете 22 июня Брест подняли артиллерийские залпы, а уже через несколько часов эти залпы эхом отозвались по всей стране.

* * *

Темная мартовская ночь 1943 года. Группа работников Брестского подпольного обкома партии во главе с Сергеем Ивановичем Сикорским вновь на аэродроме. Уже четыре попытки предприняли мы высадиться в тылу врага, но все окончились неудачно. Каково-то будет сегодня. У всех нас тревожно на душе.

Появился командир корабля капитан Костенко². Мы окружили его.
— Товарищ капитан, что скажете обнадеживающего.
— Не волнуйтесь, сегодня все будет хорошо.
— Надежда юношей питает... — бросил кто-то из нас. Но Костенко не слышал, занятый подготовкой к полету.

Скоро поступила команда на посадку. И вот мы уже в полете. На этот раз самолет благополучно пересек линию фронта. Когда далеко внизу медленно проплыли назад пунктиры огневых вспышек, мы снова стали волноваться. Теперь уже в предвидении высадки и перехода в брестские леса. Но Сергея Ивановича больше всего беспокоило не это. Ведь многие из нас уже не раз бывали в тылу врага.

— Главное, товарищи, нам нужно в короткий срок суметь подчинить все отряды и группы, — в который раз высказывает Сикорский затаенную мысль, — добиться централизации управления всем партизанским движением в области. Это придаст движению силу и уверенность, позволит наносить еще более чувствительные удары по оккупантам.
— По-моему, не найдется таких, кто бы не понимал всей важности этого дела, — высказал кто-то предположение.
— Всякое может быть, — уклонился от ответа Сикорский.

Я думал о молодых энтузиастах, о тех, кого узнал и успел полюбить за короткие предвоенные месяцы. Знал, что и в трудные дни борьбы с оккупантами они не остались в стороне. Как-то теперь встретимся...

Подавляющее большинство партизанских отрядов и групп с радостью восприняло весть о прибытии подпольного обкома партии. В течение мая — июня все они были подчинены штабу Брестского соединения. Но нашлись и такие, кто не понимал важности централизации руководства всем партизанским движением, а некоторые не хотели встречи с представителями штаба, боясь проникновения в отряд вражеских лазутчиков. Так произошло с отрядом, во главе которого стояли отважные ребята Василий Постовалов и Виктор Бойко по кличке «Виктор Сумской». Постовалов перед войной служил, кажется, в одной из частей крепости.

Однажды меня вызвали к командиру соединения. У него в землянке сидел и комиссар — Сергей Егорович Егоров.
— Послушай, Федор, ты до войны знал Бойко? — спросил Сикорский.
— Комиссара отряда?
— Да.
— Был у нас член обкома комсомола Бойко, политрук — хороший парень. Если тот — знаю.
— Как будто тот, — говорит комиссар. — Надо тебе идти. Чудят ребята. Никого не допускают. Тебя узнают, поможешь с ними договориться.

Отряд располагался в районе Борщи, Плянта. Путь не дальний и не близкий, если считать партизанскими верстами. Взяв с собой связного, пошел. На опушке леса, в котором стоял отряд, нас внезапно остановили.
— Стой, кто идет?
Откуда окрик — не пойму. «Хорошо, думаю, несут службу, черти», а вслух говорю:
— Мне к командиру отряда. Я по поручению штаба соединения.
— Если к командиру — сдать оружие, — отвечают из кустов.
Что делать? Лихорадочно соображаю. Сдать оружие — рискованно, но и не сдавать — сразу идти на обострение, значит, наверняка не выполнить задание.
— Ну ладно, — тихо говорю своему связному, — была не была — сдаем.
И вот мы под «конвоем», безоружные. Партизаны ведут нас в штаб отряда.

Приходим. В глаза бросается порядок, подтянутость. Чувствуется, что это дисциплинированное, по-настоящему боевое подразделение. «Конвоиры» вводят нас в домик. В нем — двое. В одном из них сразу узнаю Бойко, но вида не подаю. Пока разглядываю хозяев, провожатый докладывает:
— Товарищ командир, двоих неизвестных задержали, говорят, из какого-то соединения, к вам.
— Что еще за соединение, — недовольно говорит тот, к кому обращаются. — Знать не знаем и знать не хотим.
— Здравствуйте, товарищи, — пропускаю реплику мимо ушей и представляюсь: — Федор Сергеевич! Пришел побеседовать, посмотреть, как живете.
— Живем нормально, — все также недовольно бросает командир. Бойко внимательно смотрит на меня, молчит.
— Вот принес вам свежую газету почитать, — достаю номер «Правды», свежий по нашим партизанским понятиям: газета была не меньше двухнедельной давности.
Постовалов и Бойко оживились. Бойко не взял, а буквально выхватил у меня газету. Быстро и внимательно осмотрел ее всю, даже понюхал. И тут я увидел, что на глазах у него навернулись слезы.
— Вася, а ведь газета и впрямь наша.
Командир берет газету. Вначале с сомнением, словно нехотя, вертит в руках, потом впивается в нее глазами и читает, читает все подряд. Бойко все также смотрит на меня, молчит. Молчу и я, пусть, думаю, перебродят.
И тут Бойко не выдерживает.
— Слушай! — восклицает он, хлопая меня по плечу. — Так ты же Ромма — Ромма Федор Дмитриевич, а почему Федор Сергеевич?
— Наивный вопрос, почему ты Сумской? — не даю ему опомниться.
— Тьфу ты, черт! — выругался Бойко. — Ну конечно! Вася, — обращается он к своему командиру. — Верни им оружие. Это же наши. Ромма был секретарем райкома комсомола в Бресте, я его как облупленного знаю.
— Ручаешься? — недоверчиво спросил Постовалов.
— Ты же меня знаешь, Вася. — И воскликнул, обращаясь уже ко мне. — А помнишь, Федя, первый пленум горкома в июне 1940 года. Тогда в городе, по-моему, 900 с чем-то, да и по области двух тысяч комсомольцев не было, а сейчас — сила!
Глаза его горели, от минутной слабости не осталось и следа. Это был комиссар!
— Хорошо. Ребята, отдайте оружие, — приказал Постовалов.
Нам вернули автоматы, и скованности как не бывало. Посыпались вопрос за вопросом. Я рассказал им о подпольном обкоме партии, о штабе соединения и задачах дальнейшей активизации партизанского движения.
— Это замечательно, — одобрительно отозвались оба, — будем колошматить фашистов покрепче, чем до сих пор!
— Немедленно собрать всех, — приказал Постовалов. — Проинформируем, и пусть решают, кто будет их командир. Надо же организационно оформить. Так ведь, Федор Сергеевич?
— Правильно.
Собрались партизаны. Узнав, в чем дело, они в один голос заявили:
— А чего нам избирать, был командиром Постовалов, комиссаром Бойко, и пусть остаются. Нам других не надо.
— А отряд назовем именем Чапаева. Командир наш — Василий.
— И лихой, как Чапай!
На том и порешили. Позже Постовалов и Бойко были утверждены приказом.
Как только собрание закончилось, я подошел к Постовалову:
— Ну, а сейчас не будем терять время, нужно представиться командиру соединения.
— Как смотришь, Витя? — обратился Постовалов к своему комиссару. Было видно, что живут они дружно и хорошо понимают друг друга.
— А что тут смотреть. Надо — иди.
Мы ушли.
Сергей Иванович тепло встретил командира отряда. Побеседовал с ним по душам.
— Наслышаны мы о ваших славных делах, — сказал он в заключение Постовалову. — От имени обкома партии и штаба партизанского соединения объявляю благодарность; награждаю вас и вашего комиссара часами.
— Служим Советскому Союзу! — взволнованно ответил Постовалов за обоих.
— А это вот еще для вас и комиссара, — сказал Сикорский, вручая новенькие, блестевшие вороненой сталью отечественные автоматы. — На складе получите для отряда одно ПТР (противотанковое ружье), тол и кое-что из оружия.
— Ох, вот это подарочек! Спасибо, товарищ Сергей, — засиял Постовалов.

А в июле на долю отряда имени Чапаева выпало тяжелое испытание. Гитлеровцы атаковали партизанскую зону в районе Борщи — Плянта. Они намеревались забрать скот, сжечь деревни, угнать молодежь в Германию. Сосредоточив крупные силы, фашисты пошли в наступление. Рассчитывая, видимо, на легкую победу, они вначале бросили в бой одну пехоту. Но партизаны встретили врага дружным ружейно-пулеметным огнем. Теряя убитых и раненых, гитлеровцы отступили. Скоро они предприняли новую попытку сбить наших. И опять враг откатился, понеся потери.

На другой день противник ввел в бой танки и орудия. Отряд с трудом сдерживал натиск. Танки с черно-белыми крестами на борту вновь и вновь шли на позиции партизан.
И тут я увидел, что кто-то со связкой гранат ползет навстречу громыхающей махине. Присмотревшись, узнал — Постовалов! Бывают минуты, когда именно командир должен пойти на такое!

В танке его тоже, видимо, заметили. Машина на мгновение встала, а затем рывком направилась прямо на Постовалова. Танк и человек! Все замерли. И когда, казалось, стальное чудовище готово было уже раздавить человека, Вася чуточку приподнялся и резко метнул гранаты. Взрыв! Ликующее «ура» загремело на опушке леса. Враг бежал!

Ночью, в предвидении новых атак, автоматчики Гриша и Костя вышли из лесу и, пробравшись к сараю на окраине деревни, затаились на его крыше.

Партизаны не ошиблись. На рассвете появились 12 машин, и на них до зубов вооруженные оккупанты. Ничего не подозревая, фашисты останавливаются около сарая и соскакивают с машин, накапливаясь для атаки. Тут-то и открыли огонь наши смельчаки. Каратели заметались, не понимая, что происходит. Используя замешательство противника, отряд поднялся в контратаку...

Шесть дней немцы безуспешно атаковали позиции партизан. Потеряв два танка, семь автомашин, две пушки, 91 человека, гитлеровцы отступили.

Отряд им. Чапаева отстоял молодежь от вывоза на каторгу в Германию, захватил большие трофеи.

В этих боях погибли командир отряда Василий Постовалов, отважные автоматчики Гриша и Костя и пулеметчик. Погиб и комиссар Бойко.

Но в отряд влились новые силы, на место одного вставали двое-трое. И вскоре из него выросла бригада им. Чапаева. Один из ее отрядов носил имя Василия Постовалова.

С прибытием в Брестские леса подпольного обкома партии был создан обком комсомола, упорядочена и комсомольская работа. В партизанах и подполье насчитывалось 11 тысяч молодежи. Одиннадцать райкомов комсомола возглавили лучшие молодые партизаны. Многие из них уже проявили себя как отважные воины, достойные помощники партийных организаций. Добрая молва шла о Сергее Медведеве из деревни Огородники, Березовского района, как об умелом агитаторе, смелом партизане. Его назначили членом обкома ЛКСМБ и секретарем Березовского подпольного райкома комсомола, в который входил куст Коссово, Ивацевичи, Бытень, Береза.

Член обкома и секретарь Шерешевского райкома комсомола Николай Климец возглавлял куст Пружаны, Шерешево, Ружаны, Каменец. Григорий Архипов — куст Малорита, Домачево; москвич Сергей Керов — Антополь; Федор Алесиевич — Кобринский район.

Комсомольскую работу направляли подпольный обком партии и Центральный Комитет комсомола Белоруссии. В тылу врага находился первый секретарь ЦК ЛКСМБ М. В. Зимянин, секретарь ЦК ЛКСМБ К. Т. Мазуров, который более трех месяцев был непосредственно на территории Брестского партизанского соединения, конкретно руководил обкомом комсомола и помощниками комиссаров отрядов по комсомолу. В тылу врага находился и редактор молодежной газеты «Чырвоная змена» Михась Барашко. Типография ЦК комсомола издавала тысячи листовок, в которых рассказывалось об успехах советского тыла, о самоотверженном труде нашего народа, о положении на фронтах. Листовки звали на борьбу с ненавистным врагом. Они распространялись через подпольщиков-комсомольцев среди местного населения, которое благодаря этому имело правдивую информацию.

С развертыванием комсомольской работы начался новый прилив молодежи в партизанские отряды. Подпольные райкомы комсомола подготовили более 2 тысяч человек, которые осенью 1943 — весной 1944 года влились в партизанские отряды Брестского соединения. Это было хорошее пополнение.

Руководство комсомольскими организациями осуществлялось по цепочке. Члены бюро обкома комсомола встречались с секретарями райкомов. А те в свою очередь с секретарями первичных организаций. Этого требовала конспирация. Сложная и трудная работа! Еще труднее было тем, кто находился в партизанских отрядах, ходил на боевые задания. Но комсомольцы — подпольщики и партизаны — с честью выполняли свой долг.

Были у нас славные комсомольцы Геннадий и Дмитрий Дудко. Их отец, Иван Филиппович, во времена буржуазно-помещичьей Польши бедствовал, но все делал, чтобы дать сыновьям образование. С установлением Советской власти в 1939 году семья Дудко, как и тысячи других бедняцких семей, получила землю. Но грянула война, и все пошло прахом.

Дудко не могли и не хотели мириться с оккупантами. В сентябре — октябре 1941 года Гена и Митя установили связь с партизанами Григорием Гудымом, Константином Гапасюком, Василием Постоваловым и их боевыми друзьями.

Весной 1942 года они привлекли к работе в пользу партизан немецкого железнодорожника, дежурного по станции Лясы Генриха Р. Вначале у него на сало и другие продукты выменивали питание для радиоприемников, медикаменты, соль. Позже он сам стал приходить в лес на встречу с партизанами, а в июле 1944 года перешел в отряд³.

В феврале 1943 года сложилась такая обстановка, когда Геннадий и Дмитрий вынуждены были уйти в лес. Пришли они с самозарядными винтовками. Здесь раскрылся их партизанский талант. В награду за храбрость и сметку Геннадию был вручен снятый с танка ручной пулемет Дегтярева. Братья Дудко принимали непосредственное участие во многих операциях по подрыву эшелонов. В сентябре 1943 года они решили уничтожить железнодорожный разъезд на 1030-м километре. На разъезде постоянно находились четыре железнодорожника, а в землянке, расположенной рядом, отделение охранников. Ребята хорошо знали все подступы к переезду, и поэтому им поручили руководить операцией.

Когда спустились сумерки, группа Дудко окружила разъезд и открыла огонь. Геннадий был впереди со своим неразлучным пулеметом. Длинными очередями он насквозь прошивал деревянные стены постройки. Ответный огонь постепенно прекратился, и, казалось, в живых никого не осталось. Гена первым ворвался в помещение, и тут случилось непоправимое. Немец, укрывшийся за печью, в упор выстрелил в него. Но Гена еще стрелял...

А на следующий день вся бригада хоронила своего любимца, весельчака и заводилу, храбреца Геннадия Дудко.

Спустя пять месяцев пали в бою его отец и мать. Остался сражаться Дудко Дмитрий.

Беспримерный подвиг совершил 17-летний Николай Гойшик. Вся его семья также партизанила. В феврале 1943 года гитлеровцы расстреляли его бабушку и отца — Василия Демьяновича. На самые опасные задания Коля выходил с пылающим ненавистью сердцем, горящими глазами. В партизанах он был принят в комсомол. И Коле все время хотелось как-то особенно ярко отметить это большое событие в жизни. А тут как раз приближался первомайский праздник, комсомольцы готовились к областной конференции. На комсомольском собрании Гойшик заявил:
— Я беру обязательство преподнести подарок Первомаю и нашей предстоящей первой в тылу врага конференции — эшелон будет под откосом!

На другой день, узнав о клятве Коли, мать нежно обняла его.
— Знаю, сынок, на рискованное дело идешь, но не удерживаю. Пусть будет тебе удача! — сказала Ольга Андреевна и отошла, чтобы сын не увидел ее слез.

Гойшик сам изготовил мину, извлекая тол из немецкой бомбы. Но и фашисты перед Первым маем принимали особые меры предосторожности. Они усилили охрану дороги, и подойти к ней было почти невозможно.

В ночь под праздник комсомолец вышел к железнодорожному полотну на участке Нехачево — Ивацевичи. Издалека уже доносился грохот приближающегося эшелона. «Нет, не пройдешь, фашист!» — твердо решил отважный партизан. Листья нежно касались его лица, одурманивающе пахло свежей зеленью и весенними цветами. Но Гойшик ничего не замечал. Сердце его гулко стучало. От волнения вспотели руки. Подобраться к рельсам, подложить мину не удалось. Как же быть? А эшелон все ближе и ближе. Из-за поворота метнулся луч прожектора, выхватывая из тьмы деревья, кусты, сверкая по рельсам. Поезд стремительно приближался к тому месту, где в кустах, прижимая мину к груди, лежал Николай. Вот паровоз поравнялся, и тогда Коля выскочил из кустов, поднялся во весь рост и бросился к рельсам. Полыхнуло пламя, раздался взрыв! Он слился с грохотом падающего под откос паровоза, нагромождающихся друг на друга вагонов, рухнувшей боевой техники⁴. Нет, это не грохот, это — салют в честь праздника, в честь героя-комсомольца!..

В августе 1943 года Центральный штаб партизанского движения и Ставка Верховного Командования приказали организовать «рельсовую войну».

По этому вопросу было созвано инструктивное совещание с заместителями комиссаров отрядов и бригад по комсомолу. По заданию ЦК КП(б)Б из Москвы прилетел Николай Лыжин, который вел инструктаж по организации «рельсовой войны». Обсуждался план операции. Первоначально предполагалось нанести удар от Жабинки на Минск и по второму направлению — на Гомель. На совещании комсомольские работники внесли предложение начать разрушать полотно дороги уже с 8-го километра от Бреста. Комсомол обратился к подпольному обкому партии и штабу соединения с просьбой поручить выполнение операции, получившей наименование «Концерт», комсомольцам и молодым партизанам. Эта инициатива была поддержана и одобрена.

Подготовка началась. Дополнительно изыскивался тол, взрывчатка, изготавливались мины, толовые шашки. Операция должна была начаться повсюду в один день и час. К этому времени все группы подрывников сосредоточились на исходных позициях и ровно в 23 часа приступили к выполнению задачи. На протяжении 270 километров в течение Двух часов гремели взрывы, свистели в воздухе куски рельс, ночь освещалась вспышками. В час наступила внезапная тишина. «Концерт» закончен.

При выполнении операции особенно отличилась диверсионная группа Сергея Рутича бригады имени Пономаренко. Сергей уже в партизанах пятнадцатилетним хлопцем вступил в комсомол. Выходил он всегда на особо ответственные и опасные диверсии. И на этот раз подрывники действовали четко и организованно. За два часа им удалось вывести из строя дорогу на перегоне Запруды — Картуз-Береза. Сергей Рутич за выполнение задания был награжден орденом Ленина.

Смело и дерзко действовала группа заместителя комиссара по комсомолу отряда им. Чернака Фени Тронкиной. На ее долю выпал участок в непосредственной близости от Бреста, где гитлеровцы особенно сильно охраняли дорогу. Несмотря на это, подрывники успешно выполнили задачу.

Отличились группы Федора Савина — секретаря Ивацевичского подпольного райкома комсомола; Михаила Черных — заместителя комиссара по комсомолу бригады им. Дзержинского и другие.

Многие из комсомольцев и молодых партизан, кто участвовал в «Концерте», были удостоены высоких правительственных наград.

Так вот каких героев встретили мы на родной Брестской земле!

Со второй половины 1943 года партизанское движение нарастает с каждым днем и, наконец, к весне 1944 года становится в полном смысле этого слова всенародным. Теперь уже не только молодежь, но и жители целых деревень и районов покидают свои обжитые места и уходят в леса, вливаются в партизанские отряды и бригады. Особенно массовый приток в партизаны наблюдается в Кобринском, Березовском, Ивацевичском, Антопольском, Малоритском районах.

В мае 1944 года мне довелось вылететь в Гомель на пленумы ЦК партии и комсомола республики. Там были получены указания Белорусского штаба партизанского движения в связи с начинающимся наступлением советских войск на территории Белоруссии.

По возвращении в партизанскую зону мы в первых числах июня провели областную комсомольскую конференцию.

В Споровском лесу, на месте дислокации бригады им. Свердлова, собрались делегаты от райкомов комсомола, комсомольских организаций отрядов. На конференции разъяснили задачи, полученные от Центрального штаба. Подпольным группам было дано указание выйти на открытую борьбу. В подполье для ведения агентурной разведки оставить лишь крайне необходимых людей.

В это время уже было ясно, что Советская Армия в ближайшие месяцы завершит освобождение родной земли и перенесет свои действия на территорию других государств, приступит к выполнению своей освободительной миссии. В связи с этим определенные группы партизан направлялись на территорию Польши. Там, используя окрепшие связи с польскими патриотами, они должны поднимать народ на борьбу с оккупантами.

Близились решающие бои. Бригады были выведены из лесов и сосредоточены на коммуникациях. Соединение стало на рубеже Антополь — Кобрин — Береза — Ивацевичи — Ружаны. Три бригады стали юго-восточнее Бреста в районе Великорита — Мокраны.

Активные боевые действия партизан в ряде случаев вынуждали гитлеровцев отступать по болотам, бросая боевую технику.

В этих заключительных боях с врагом, как и всегда, в первых рядах партизанских бойцов шли коммунисты и комсомольцы!

27 июня наша группа партизан из 40 человек совместно с передовыми частями Советской Армии вошла в Брест в районе Граевки. В городе, особенно в районе Киевки и Гершон, гремели бои. А 28 июля над Брестом вновь взвилось знамя свободы.

Литературная запись С. Маслюкова

________________________

¹Д. С. Смойлович был секретарем комсомольской организации при Хоревском сельсовете, а затем при колхозе им. Ленина. 23 июня 1941 года расстрелян гитлеровцами.

²Капитан Костенко за успешное выполнение задания по выброске подпольного обкома в тыл противника удостоен звания Героя Советского Союза.^*

³Ныне Генрих Р. — советский гражданин, живет и работает в городе Кобрине.

⁴В результате подрыва эшелона было уничтожено 300 немецких солдат и офицеров, 16 платформ и вагонов с техникой и боеприпасами.